Он останавливается и смотрит на меня с невысказанным извинением в глазах.

Этот взгляд.

Я знаю этот взгляд. Так же он смотрел в том сыром, холодном подвале, когда　

Люцифер рассказывал о совершенных им грехах, за которые его лишили крыльев. Именно этот взгляд я видела в последний раз, перед тем как взять за руку Люцифера и позволить ему забрать меня в ад. Вина. Выражение на его лице окрашено самыми смелыми оттенками вины.　

— Ты не знаешь, претендуешь ли ты на меня или на Адриэль.

— Нет, все совсем не так. — Он качает головой, но уже слишком поздно. — Если бы так было задумано, я бы уже заявил на нее права. Я просто…ничего подобного раньше со мной не случалось.

Я подхожу к комоду и достаю какую-то одежду, чтобы накинуть на себя. Чувствую, как Ли подходит ближе, но не касается меня. Не думаю, что смогла удержать себя в руках, если бы он тронул меня.　

— Иден, я не думаю, что ты понимаешь, насколько опасен Альянс. Теперь, когда ты знаешь, что их лидер — твой отец, они могут попытаться использовать это как рычаг… манипулировать тобой. Я хочу, чтобы ты проявила благоразумие и не рисковала понапрасну. Ты можешь носить датчик, который был на тебе в доме Наблюдателя, пока меня нет рядом. По крайней мере, мы можем отследить твои передвижения.

— В этом нет необходимости, — твердо отвечаю я, все еще роясь в комоде.

— Я серьезно, Иден. Если ты настаиваешь жить здесь, мне нужно знать, что ты в безопасности.

— Не нужно, потому что жить я здесь не собираюсь. — Я поворачиваюсь к нему с охапкой одежды. — Я переезжаю обратно.

— Что? — тихо спрашивает Ли, в ошеломленных глазах у него теплиться надежда.

У меня перехватывает дыхание.　

— Я переезжаю обратно.

Крисиз попросил меня рассмотреть предательство, и я сказал ему, что не предам Се7мерку. Две минуты назад я все еще чувствовала то же самое.

Забавно, на что способен взгляд.

Глава 19

Было еще труднее снова пытаться оставить сестру, но после того, как я объяснила, что она и Бен захотят своего места, и прямо солгала о том, чтобы переехать к «Лили» (фу) после нашей ссоры, она, казалось, немного смягчилась. Она все еще не прониклась к Ли, но все же предложила нам двойное свидание. Что подводит меня к следующему сложному вопросу…

— Зачем сказал сестре, что ты мой парень? — спрашиваю я, перекрикивая мягкий гул двигателя. Ли ведет машину, которую мне одолжил Каин. Я не спрашиваю, как он попал в квартиру сестры.

— Разве это неправильно? — отвечает он, глядя на меня краем глаза.

— Ну…, во-первых, я не знала, что мы вместе. Как вместе-вместе. Разве это не то, что сначала нужно обсудить с другой стороной?

— Ладно. Давай обсудим, — небрежно предлагает он.

— Погоди, что? — говорю я, слегка запинаясь.

— Давай обсудим, как ты и я будем вместе. Парень и девушка, для всех намерений и целей.

— Ты можешь перестать так говорить? Парень, девушка… от тебя это звучит нелепо.

— Разве не так люди называют друг друга, когда встречаются?

Меня передергивает. От одного звука его слов мне становится не по себе.

— Мы можем…не говорить об этом?

Он поднимает бровь, но смотрит вперед.　

— Я думал, ты хочешь это обсудить?

— Да, но… — я втягиваю воздух и выдыхаю раздражение от всего этого нелепого, не говоря уже смущающего разговора.

— Почему мы должны вешать ярлыки? Парень? Ли, не думаю, что ты когда-либо был чьим-то парнем за все свое существование. Это просто невероятно. Брось, ты был Архангелом, затем стал демоном — и демоном остался. Это слово слишком незначительно, чтобы описать, кто ты.

Молча, он обдумывает мои слова.

— Ты права, — почти через минуту произносит он.

— Насчет чего?

— Я никогда не был чьим-то парнем. Я никогда не был кому-то кем-то, кроме как…

— Адриэль. — Я хочу вырвать себе язык, даже когда произношу ее имя.

Он поворачивается ко мне, совершенно не обращая внимания на движение на дороге, кажется, он легко ориентируется на дороге. Я напрягаюсь — одна рука сжимает кожаное сиденье, а другая впивается ногтями в дверь. В последний раз, когда мы были в машине вместе, все закончилось не очень хорошо.

— Иден, ты должна поверить, что мои чувства к тебе не имеют ничего общего с Адриэль. Мой интерес к тебе существовал задолго до того, как я узнал, что она обитает в твоем теле. И то, что росло между нами с того момента, родилось из чего-то гораздо большего, чем я мог себе представить. Ты сделала то, чего не удавалось твоему смертному миру веками: поразила меня. И именно этот простой человеческий поступок вызвал эмоции, которые дремали со времен моего падения. Что…что мы…это больше, это намного больше нас обоих, хлопушка. Вот почему я заявил на тебя права.

Выжидающе, он не сводит с меня взгляда, его глаза мерцают в лунном свете. Я не знаю, что сказать. Но я так хочу верить той серьезности в этом серебристом взгляде и убежденности в словах. Мне нужно верить Легиону.

Как бы сокрушительно это не звучало, я шепчу дрожащим голосом:　

— Окей.　

Мне кажется этих двух слогов достаточно, чтобы Ли обратил свое внимание обратно на дорогу.　Тем не менее, он тянется и берет мою руку, скользя ладонью по моей, переплетая пальцы. И снова меня охватывает жар, пламенная страсть и ощущение в груди, которое может разорвать меня на части жгучим светом. Может, я и лгу себе, но, черт возьми, но это ложь невероятна красивая.

— Аминь.

Мы поворачиваем головы, чтобы увидеть, как Феникс поднимается на ноги.

— Я хочу произнести тост, — объявляет он, постукивая по бокалу. — За наш первый совместный День Благодарения. И за Иден, которая решила присоединиться к нашей маленькой неблагополучной семье.

— День благодарения? — тихо спрашиваю я, не желая нарушать редкую радостную атмосферу. — Но ведь сейчас декабрь. На дворе почти Рождество.

— Знаю. Но, видишь ли, раньше мы никогда не чувствовали необходимости отмечать его, учитывая, что это человеческий праздник. А теперь, среди нас есть человек, который готов отпраздновать его с нами. Плюс, это дает Джину шанс немного покрасоваться. — Он бросает взгляд на своего брата и соседа по комнате, и я клянусь, что вижу, как демон с бронзовой кожей краснеет.

— Надеюсь, ты приготовил все это не из-за меня, Джин, — говорю я, широко раскрыв глаза, глядя на пир перед нами. — Ты не должен был утруждаться, хотя все выглядит невероятно вкусным.

Правда. Жареная индейка, окорок запеченный с ананасами, картофельное пюре (домашнее, а не из коробки), соус, сладкий картофель, зеленая фасоль, клюква, жареная в меду морковь и, конечно же, макароны с сыром. Не говоря уже о том, что свежеиспеченного хлеба и пирогов больше, чем мы могли бы съесть за неделю. Джин не отходил от плиты со вчерашнего вечера, и когда я спросила, что он задумал, меня быстро выгнали из кухни. Теперь я понимаю почему. Я никогда раньше не видела такого количества еды и если он пытался произвести на меня впечатление, то ему безусловно удалось.　

— Мы знали, что в детстве ты была лишена чего-то подобного, — с мрачной улыбкой на полных губах, объясняет Феникс. — А повзрослев, ты всегда соглашалась на скромный ужин с индейкой, разогретой в микроволновке, так как твоя сестра работала в праздники, чтобы заработать лишние деньги. Мы все согласились, что никогда не поздно создать те воспоминания, которые у тебя украли и для нас будет честью, если ты станешь их частью.

Со слезами на глазах, я шепчу:

— Все вы?　

— Все мы, — кивнув, подтверждает он.

Я чувствую ее взгляд с другой стороны стола, но не смотрю. Когда две недели назад я вернулась жить к Се7мерке, они не хотели, чтобы мы с Лилит оставались в одной комнате. Честно говоря, я не возражала, но это сказалось на остальных. Поэтому я заверила Ли, что больше не буду размахивать кулаками, пока она будет оставаться на своей территории и держаться подальше от меня. И он заверил меня, что она никогда не останется со мной наедине, и она не будет оставаться с ним наедине, чтобы притворить в жизнь планы забраться к нему в постель. По-видимому, они поверили, когда она сказала, что ей действительно жаль. И хотя я, вероятно, никогда не соглашусь, старался изо всех сил не причинять этим неудобства всем остальным. Даже если мне хочется выколоть ей глаза, когда смотрю на это прекрасное лицо.